Мало какая болезнь окружена таким количеством мифов, конспирологических теорий и заблуждений, как рак. Одни возникли, когда об онкологии было еще очень мало известно, другие продиктованы страхом перед болезнью. В своей книге «Кривое зеркало жизни. Главные мифы о раке и что современная наука думает о них» молекулярный биолог Мария Кондратова, работающая в парижском Институте Кюри, подробно исследует самые расхожие стереотипы о раке, объясняет их природу и последовательно их развенчивает. «Новая газета Европа» пересказывает главное.
Рак — это приговор
Это, возможно, самый главный стереотип, который вселяет ужас и подчас мешает пациенту воспринимать информацию, а значит, и вовремя предпринимать какие-то важные шаги. Истории известных людей, которые умерли от рака, лишь усугубляют одностороннее представление об онкологии.
Между тем сегодня рак вполне излечим — пусть не все его виды, но многие. Главным критерием успешности лечения считается пятилетняя выживаемость пациента после постановки диагноза — именно в этот период сохраняется очень высокий риск рецидива.
Если в течение пяти лет злокачественная опухоль не вернулась, то высока вероятность, что она уже не вернется. В США и странах Европы этот показатель составляет 60−70%.
В России он ниже, но, вопреки расхожему мнению, вовсе не потому, что там не умеют лечить. В крупных российских городах лечение онкологии соответствует мировым стандартам, проблема в поздней диагностике.
Так, статистика лечения рака груди демонстрирует, что если опухоль обнаружена на самой начальной стадии, то вероятность прожить минимум пять лет после постановки диагноза стремится к 100%. В то время как для рака на четвертой стадии этот показатель составляет лишь 20%.
Чтобы своевременно выявить рак, необходимо регулярно наблюдаться у специалистов. Под этим имеется в виду не ежегодная проверка на все виды рака, а скрининговые исследования на наиболее распространенные его виды в зависимости от пола и возраста.
По данным ВОЗ, для мужчин наиболее распространенными типами онкологических заболеваний являются рак легких, печени, желудка, кишечника (ободочной и прямой кишки) и рак предстательной железы. Для женщин — это рак груди, рак легких, рак кишечника, рак шейки матки и желудка.
Регулярное обследование этих органов не требует каких-то серьезных финансовых затрат, но сильно повышает шансы вовремя распознать болезнь и победить ее.
Рак — болезнь прогресса
Этот миф базируется на двух убеждениях. С одной стороны, когда-то якобы было «золотое время», и этой болезни вовсе не существовало. С другой — многие уверены, что если даже рак и был раньше, сейчас случаев заболевания стало несравнимо больше.
На самом деле новообразования были обнаружены даже в костях динозавров, которые существовали 70−80 млн лет назад. Доисторический человек также болел раком, об этом свидетельствуют найденные окаменелости со следами раковых повреждений, которые датируются 4,2−3,9 млн лет до н. э. и принадлежат человеку прямоходящему.
Было ли онкозаболеваний меньше, судить сложно, поскольку даже данные XIX века не дают полной информации. Ведь большая часть населения тогда не имела доступа к медицинской помощи, средства диагностики были крайне несовершенны, а медицинская статистика собиралась нерегулярно.
Современная статистика, собранная ВОЗ, подтверждает рост числа онкологических заболеваний, но если посмотреть внимательнее, становится очевидно, что в первую очередь эти случаи относятся к людям пожилого возраста.
Например, в США две трети онкопациентов составляют люди старше 65 лет, и именно среди них наблюдается наиболее высокий уровень смертности от рака. Сто лет назад мало кто доживал до этого возраста, отсюда и ложное ощущение, что раковых заболеваний было меньше.
По данным Национального института рака (США), вероятность заболеть раком для человека наиболее высока в возрасте 55−75 лет. После 75 лет она начинает снижаться, а после 85 лет становится почти так же низка, как в молодости.
Продолжительность жизни в развитых странах выше, чем в развивающихся, потому и показатели смертности от рака здесь более высокие.
При этом как раз в развитых странах тщательно контролируют уровень промышленных загрязнений, проводят массовые антитабачные кампании, активно рекламируют солнцезащитные кремы. Эти меры ежегодно спасают от рака тысячи людей: в развитых странах в последние годы наметилась тенденция к снижению не только смертности от рака, но и числа случаев новых заболеваний. Однако работы в этом направлении еще непочатый край. По оценкам специалистов, развитие по меньшей мере 30% раковых опухолей можно предупредить за счет отказа от вредных привычек и доступных мер профилактики.
Человек сам виноват в том, что заболел раком, ведь он просто так не возникает
Да, рак действительно «просто так» не возникает, но никакой вины заболевшего в этом нет.
Причина кроется в генетике, что было подтверждено в 1981 году. Ученые извлекли из опухолевых клеток ДНК и перенесли в здоровые клетки мыши, после чего те трансформировались в раковые. Так была выявлена генетическая природа онкологических заболеваний.
Совокупность ДНК в клетке образует ее геном, чья задача состоит в том, чтобы сохранять информацию, которая необходима для нормального функционирования белков. А те, в свою очередь, являются, как известно, главным «строительным материалом» для клетки. Но иногда в «строительстве» происходят ошибки.
Например, перестают выполнять свою функцию белки-контролеры, которые должны следить за структурой ДНК, обнаруживать ошибку и вовремя устранять ее. Повреждение таких белков-контролеров приводит к тому, что нарушения в геноме перестают своевременно устраняться и начинают накапливаться. Именно это наблюдается при некоторых разновидностях рака.
Неизбежный источник генетических ошибок — клеточное деление. Чем больше число делений, тем выше риск развития опухоли. Клетки некоторых тканей в нашем организме делятся очень часто — это эпителий желудка или протоков молочных желез. Но главное — чем чаще клетки делятся, тем выше вероятность, что та или иная мутация передастся их потомкам.
Как видим, никакой вины человека в том, что произошла мутация, нет. Не случайно в статье, опубликованной в одном из самых уважаемых научных журналов мира Science, рак был назван болезнью невезения. Это просто несчастье, которое может случиться с каждым.
Впрочем, есть так называемые мутагенные факторы — внешнее воздействие, которое провоцирует развитие опухоли. И вот здесь каждый может управлять онкорисками и снижать их.
Например, у любителей красивого загара многократно увеличивается вероятность развития рака кожи. Ультрафиолетовое излучение солнца полезно в небольших дозах, но злоупотребление им приводит к появлению сшивок в молекуле ДНК, которые мешают ее нормальному функционированию. Еще более опасным является радиационное облучение, которое, к счастью, не так часто встречается в повседневной жизни. Сигаретный дым является серьезным бытовым канцерогеном, что подтверждено многочисленными исследованиями.
И все же появление мутаций — это случайный процесс. Известны случаи, когда и заядлые курильщики доживали до глубокой старости без всякой онкологии.
«Хорошая новость заключается в том, что количество „пуль“ в раковом револьвере во многом зависит от нас самих, — резюмирует Мария Кондратова.
— Ограничив контакты с канцерогенными факторами и разумно оздоравливая организм, человек способен свести вероятность развития онкологических заболеваний к минимуму. Но полностью от „молекулярного невезения“, к сожалению, не застрахован никто».
Рак обязательно передается по наследству
Вернее будет так: некоторые мутации в онкогенах и онкосупрессорах не обязательно, но могут передаваться по наследству. Поскольку именно они определяют развитие опухоли.
Онкогены — это гены, чья активность в опухоли усилена по сравнению со здоровой тканью, а онкосупрессоры — это белки и гены, которые в норме защищают клетку от ракового перерождения, но в опухоли их активность снижается. Самый известный пример онкосупрессоров — гены BRCA1 и BRCA2, мутации в которых являются причиной развития одной из наиболее агрессивных форм рака молочной железы.
Подобные «ошибки» порождают разные зловещие истории о «раковых генах» и в принципе определяют семейную предрасположенность к тем или иным видам рака.
Но если углубиться в статистику, то станет ясно, что доля таких заболеваний не превышает 10%. А подавляющее большинство онкологических заболеваний все же связано не с унаследованными мутациями, а с приобретенными в течение жизни.
Тем не менее, если в семье были похожие случаи рака, особенно если они настигали пациентов в возрасте до 60 лет, есть смысл проконсультироваться с врачами и, возможно, пройти тесты на генетическую предрасположенность к раку.
Раком можно заразиться
Нет, нельзя, хотя можно подхватить инфекцию, которая увеличивает риск ракового перерождения. Это вирус Эпштейна — Барр, который отвечает за возникновение редкой, но очень злокачественной лимфомы Беркитта (лимфома — злокачественное перерождение иммунных клеток, лимфоцитов). Это папилломавирусы, которые ответственны за развитие рака шейки матки. А также вирус гепатита В, инфицирование которым может привести к развитию рака печени.
На этапе зарождения трансплантологии действительно произошло несколько случаев, когда была выполнена пересадка органа, в котором затаились метастазы, что привело к развитию рака у пациента. Поэтому донором никогда не может стать человек, перенесший онкологическое заболевание.
«Химия» — зло и опаснее самой болезни
К сожалению, химиотерапия сопровождается побочными эффектами в виде тошноты, выпадения волос, потери аппетита и так далее. И неприятие этого лечения пациентом и его близкими понятно. Однако химиотерапия — такой же метод лечения при онкологии, как операция.
«Химия» ведет свою историю со времен Первой мировой войны, когда немецкая армия впервые применила «горчичный газ», или иприт. Этот ядовитый газ вызывал у военных тяжелейшие поражения дыхательных путей, глаз, кожи, которые плохо поддавались лечению. Оказалось, что медленное выздоровление раненых было связано с его токсическим воздействием на кроветворную систему: уровень лейкоцитов (белых кровяных клеток) резко снижался. Замедлялась и скорость деления клеток костного мозга (главной кроветворной ткани организма), а для заживления ран требуется, напротив, усиленное деление клеток. И лишь в 40-е годы прошлого века ученые пришли к выводу, что подобные токсичные вещества можно использовать против деления раковых клеток.
Примерно в то же время ученые обнаружили еще одно вещество, которое подавляло бешеное деление клеток при лейкозе. Этим средство оказались антагонисты фолиевой кислоты — витамина, который поддерживает процессы нормального кроветворения и используется для лечения анемии. Однако у больных лейкозом (раком крови) прием этого препарата приводил к резкому обострению болезни. Зато вещества, блокирующие действие фолиевой кислоты, повернули вспять неудержимое деление клеток.
Опытным путем это доказал американский ученый Сидни Фарбер, который сделал инъекцию антифолатов умирающему от острого лейкоза малышу. Первая доза не дала никакого эффекта, а вот вторая, содержащая другой вариант молекулы-антагониста, вызвала стремительную ремиссию.
С тех пор был разработан и используется сегодня не один десяток препаратов для химиотерапии.
Их задача — уничтожение активно делящихся клеток, которые находятся в разных фазах своего цикла.
Первая фаза называется G0 (G от англ. gap — промежуток), или фаза покоя, — это время, в течение которого клетки не делятся. Многие препараты разрабатываются на основе веществ, которые минимально повреждают клетки, находящиеся в этой фазе, но активны против клеток, вышедших из состояния покоя.
Клетка, которая собирается делиться, переходит в так называемую подготовительную фазу (G1), в которой она собирает все ресурсы для деления: увеличивается в размерах, производит РНК и белки, необходимые для синтеза ДНК, и затем вступает в S-фазу. Это этап клеточного цикла, на котором происходит основное молекулярное событие — репликация (копирование) ДНК, то есть удвоение клеточного генома. Многие виды химиотерапии особенно эффективны против клеток, находящихся на этой стадии. Препараты действуют по-разному: одни «сшивают» молекулы ДНК, не давая им разделиться, другие представляют собой соединение тех самых антифолатов с «неправильными» нуклеотидами, которые нарушают синтез новой ДНК.
Расплести двойную спираль ДНК и нарушить процесс деления помогают антрациклиновые антибиотики.
После S-фазы следует вторая подготовительная фаза (G2), а следом начинается собственно процесс клеточного деления. Здесь важно, чтобы обе новые клетки получили всего поровну — и клеточное ядро, и цитоплазму, и хромосомы. Но химиотерапия может нарушить этот процесс распределения между дочерними клетками, а значит, остановить деление и на этой стадии.
Но есть и оборотная сторона. Химиотерапия — это своеобразный «фактор естественного отбора» для раковых клеток. Как при злоупотреблении антибиотиками появляются устойчивые к ним бактерии, так и при недостаточно эффективной химиотерапии злокачественное новообразование развивает устойчивость к ней. Поэтому сегодня используется, во-первых, лекарственная схема из нескольких препаратов, которые бьют сразу по нескольким фазам клеточного цикла. Второй принцип — не останавливать лечение при первых признаках улучшения, а «добить» болезнь до конца. Такой подход не только увеличивает эффективность лечения, но и усиливает побочные эффекты.
В последние годы на смену классической химиотерапии, направленной на уничтожение любых активно делящихся клеток в организме, пришли таргетные препараты нового поколения, которые атакуют лишь онкоклетки с определенными генетическими мутациями.
Таким образом они меньше затрагивают здоровые делящиеся ткани. Однако пока такие препараты разработаны далеко не для всех видов рака и не могут полностью заменить химиотерапию.